А Иисус сказал ему: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.»

Обе сии заповеди находятся в Ветхом Завете, однако не рядом друг с другом, а в двух разных книгах Моисеевых (Втор. 6:5; Лев. 19:18). Они не включены в число десяти Божиих заповедей, составляющих основу всего закона, данного чрез Моисея, но упомянуты словно бы мимоходом, из-за чего мало кто на них и обращал внимание. Зачислены они во второстепенные заповеди не случайно, но по особому промышлению Божию, ибо род человеческий в то время еще не был готов эти две заповеди принять. Прежде чем поступить в высшую школу, необходимо закончить начальную. А десять заповедей Моисеевых и представляет собою начальную школу упражнений и подготовки к высшей школе любви.

Возлюби Господа Бога твоего. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая зависит от нее и проистекает из нее. Но разве возможна любовь по заповеди? Нет, не возможна. Но, к сожалению, заповедь о любви должна была последовать, ибо помраченное сердце человеческое забыло естественную любовь человека к Тому, Кто больше всего его любит. И мать не напоминает своему чаду о любви к ней, пока чадо ее не забудется настолько, что презрит мать и озлобится на нее, и пойдет скользким путем мирской любви. Тогда любовь к матери становится заповедью, и не столько ради матери, сколько ради чада. Никакой заповеди о любви не дает Бог ангелам, ибо ангелы не удалены от Бога и естественным образом любят Его. Стыдно вообще-то должно быть роду человеческому, что он вынудил Бога дать эту заповедь о любви. Ибо заповедь о любви к Богу столько же заповедь, сколько и укор человеческому роду. И всякий, кто хоть сколько-нибудь осознает, что Бог делает для него все и что он всем обязан Богу, воистину не может не почувствовать глубочайшего стыда за то, что зараженный грехом человек дал повод к такой заповеди. Любовь человека к Богу более естественна, чем любовь ребенка к матери. Потому любовь человека к Богу должна быть и без всякой заповеди более очевидна, чем любовь к матери («Бог есть величайшее добро, от Которого всякое добро и блаженство. С Богом жить и в несчастии счастье, и в бедности богатство, и в печали утеха. Потому люби Его как величайшее добро и блаженство твое, люби Его больше всякого творения, больше отца и матери, больше жены и детей, и больше себя самого». Свт. Тихон Задонский. Соч., т.1).

Почему дитя любит свою мать? Потому что чувствует, что мать любит его. А почему человек не чувствует, что Бог его любит? Потому что сердце его окаменело и очи духовные помрачены грехом. Христос и пришел в мир для того, чтобы сердце человеческое истончилось для тонкого чувствования любви к Богу и духовные очи помраченного человечества отверзлись.

Пришел Господь наш Иисус Христос как самое сильное выражение непреложной любви Божией к человеку, чтобы вновь разжечь угасший огонь любви в сердцах чад Божиих и чтобы то, что когда-то было для людей совершенно так же естественно, как и для ангелов, но со временем стало неестественным, вновь сделать естественным. Если бы мать не любила ребенка, разве ребенок мог бы любить мать? Если бы Бог не любил человека, разве человек мог бы любить Бога? Но Бог с самого начала – и прежде начала – любит человека, отсюда и следует естественность любви человека к Богу. В Своем Божественном молении перед страданиями Господь наш Иисус Христос говорит Отцу Небесному: «и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Ин. 17:2). Сколь возвышенные и утешительные слова! Бог отечески любит нас, грешных и нечистых, так же, как Своего Единородного Сына! Тем, кто может познать и ощутить глубину и неугасимый пламень сей Божественной любви, не требуется никакая заповедь о любви. Напротив, они бы стыдились, если бы им заповедали любить Бога, то есть отвечать любовью на любовь. Апостол Иоанн, припадавший к груди Господа и Бога своего и лучше всего ощутивший глубину и сладость Божественной любви у самого ее неиссякаемого источника, пишет: дети, «будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4:19, 10). Видите, как он пишет! Это не искусно отобранные и соединенные слова светских мудрецов, но трепетное воркование сердца, пившего полною мерой любовь из самого ее источника; сердца человека, который в радостном вдохновении пользуется самыми простыми словами, чтобы выразить невыразимую любовь Божию.

Послушайте теперь, как другой апостол, сперва ненавидевший и гнавший Христа, пишет о любви: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? И добавляет: «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8:35–39). Я думаю, что с тех пор, как существуют мир и время, ни один человек не выразил своей любви более сильными словами. И это не любовь по заповеди и из-за заповеди, но любовь, которая естественно вызвана любовью, пламя, загоревшееся от большего пламени. Заповедь дана тем, кто давным-давно заслужил наказания за окаменение по отношению к любви, за нарушение любви и вопиющую неблагодарность Богу. Ни Христос, ни апостолы, ни все воинство любящих Бога на небесах и на земле не могли лучше обосновать заповедь о любви к Богу и сильнее побудить к исполнению сей заповеди, чем просто напомнив: Он прежде возлюбил нас и прежде явил нам Свою любовь. Можно было бы написать целые книги доказательств Божией любви к нам и оснований для нашей любви к Богу – и они уже написаны. Весь сотворенный мир, видимый и невидимый, является доказательством Божией любви к нам; вся природа и ее устройство, солнце и звезды, времена года, течение человеческой жизни под оком Провидения, долготерпение Божие к грешникам, неслышная, но могущественная поддержка праведников и все остальное, чему нет ни числа, ни имени, доказывают любовь Божию к нам. Но к чему все это перечислять и называть, когда достаточно просто сказать, что Бог нас любит, что Он прежде возлюбил нас? Сошествие Сына Божия к людям, Его служение и Его страдания за род человеческий превзошли своим величием и сиянием все прочие доказательства любви Божией. Его уста изрекли нам, что Бог возлюбил нас, как возлюбил Его: Его учение явило сие, Его дела засвидетельствовали сие, Его страдания подтвердили сие. Потому и Его заповедь о любви должна как можно скорее стать в наших сердцах неодолимым естественным чувством, похожим на чувство любви ребенка к матери, похожим, но более сильным.

Почему Господь заповедует возлюбить Бога всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим?

Во-первых, чтобы усилить эту заповедь и как можно сильнее запечатлеть ее в памяти человеческой.

Во-вторых, чтобы показать, что любовь к Богу исключает всякую иную любовь, всякое разделение любви, всякое служение двум господам – Богу и маммоне.

Но имеется и еще одно таинственное внутреннее основание. Бог есть троичность Отца, Сына и Духа Святого в единстве. И человек есть троичность сердца, души и ума. И Отец любит человека, и Сын любит человека, и Дух Святой любит человека. Весь Бог любит человека. Отсюда и происходит заповедь о том, что весь человек должен возлюбить всего Бога. Когда человек любит всем сердцем своим и всею душею своею и всем разумением своим, тогда весь человек любит. Когда человек любит Отца и так же любит Сына и так же любит Духа Святого, тогда человек любит всего Бога. Когда одна часть человека любит одну часть Бога, тогда любовь не является полной: тогда эта любовь вообще не любовь, ибо разделенный человек – не человек, и разделенный Бог – не Бог. Если кто-нибудь скажет, что любит Отца, но не знает о Сыне и Духе Святом, в том нет любви к Богу. И если кто-нибудь скажет, что любит Сына, но не знает об Отце и Духе Святом, в том нет любви к Богу. И если кто-нибудь скажет, что любит Духа Святого, но не знает об Отце и Сыне, в том нет любви к Богу. Ибо он не познал Бога в целости. Точно так же нет любви к Богу в том, кто скажет, что любит Бога только сердцем, или только душою, или только разумением. Ибо он не познал себя в целости и вообще не знает о любви. Любовь, истинная любовь – а не то, что мир называет любовью, – идет от целости к целости. («Уничтожь в себе всякое разделение; пусть будет весь человек собран воедино и всецело устремлен к Богу». Игнатий Брянчанинов. Соч., т.IV, Проповедь в 22 воскресенье).

Источник

святитель Николай Сербский. Беседы. Неделя пятнадцатая по Пятидесятнице. Евангелие о любви

Евангелие от Матфея, Глава 22, стих 37. Толкования