Как контраст к спасительной заботе Бога обнаруживается вся злобность жестокого Ирода. Младенец счастливо избегает страшной опасности. Но какой ценой! Интересно отметить, что Матфей не желает, чтобы осталось впечатление, будто Бог ответственен за убиение Вифлеемских детей. Он несколько иначе вводит цитату: не «да сбудется…», а «тогда сбылось…». Цитата из пророка Иеремии (Иер. 31:15) говорит о том, что и это ужасное событие было предсказано Богом через пророка. У Иеремии праматерь Рахиль как бы рыдает из своей могилы в Раме, – местечке между Иерусалимом и Вифлеемом, – рыдает о своих потомках, уведенных в ассирийский плен в. 722 году. «И не хочет утешиться, ибо их нет». У Матфея Рахиль олицетворяет вифлеемских матерей, потерявших своих младенцев, загубленных Иродом. Если о своих детях плачет сама праматерь Рахиль, значит их убийство свидетельствует: Ирод не может быть истинным царём иудеев, если он убивает детей Израиля. Что ж, иудеи того времени так и считали: Ирод, навязанный Израилю римлянами, – не настоящий царь.

Немного о самих Вифлеемских младенцах. – Поскольку они первыми пострадали ради Христа, с V века они почитаются в Церкви как святые мученики. В Православии их память совершается 29 декабря (11 января по новому стилю). Как и в случае с волхвами, народное творчество восполнило подробностями предельно краткое сообщение Евангелия от Матфея. Эти подробности в изобилии находятся в апокрифических евангелиях «Протоевангелие Иакова» и «Евангелие Псевдо-Матфея».. Церковное предание указывает различное количество погибших младенцев; в нашей традиции принято. 14 тысяч, в сирийской – 64 тысячи, но встречается и символическое число. 144 тысячи (соответствует числу запечатлённых в Апокалипсисе, по. 12 тысяч от каждого из. 12 колен Израиля). Само событие убийства младенцев вполне отвечает жестокости и безумствам Ирода. Но, конечно, число убиенных в предании сильно преувеличено. Ведь население всего Вифлеема в те времена не превышало. 1000 человек. И при рождаемости. 30 детей в год, младенцев мужского пола в возрасте до двух лет должно было найтись никак не более. 20, ну – нескольких десятков, но уж никак не. 14 тысяч. Впрочем, разве это важно?

И еще: Современного читателя может удивить, что евангелист Матфей в связи со страданиями невинных младенцев не ставит вопрос о теодицее, то есть вопрос о Божественной справедливости. Действительно, Матфея, как мы видим, не беспокоит тот факт, что спасение Младенца Иисуса стоило смерти невинных детей. Во всяком случае, у него не сказано об этом ни единого слова. История толкования тоже очень сдержанно относится к этой проблеме. Так, например, указывается, что Ирод за свои злодеяния был наказан страшной смертью, которую описал Иосиф Флавий Иуд. Война I:656-658.. Далее, истории Вифлеемского избиения уделил много места в своих толкованиях на Матфея святой Иоанн Златоуст. Он пишет: «Бог не попустил бы ранней их смерти, если бы они могли сделаться великими. Если уже Бог с таким долготерпением попускает жить и тем, которые всю жизнь проводят во зле, то тем более не попустил бы умереть так этим детям, если бы предвидел, что они совершат что-либо великое» Иоанн Златоуст, Беседы на Мф. Беседа. 9:2.. Говоря проще, Златоуст убежден в том, что не может быть невинных человеческих страданий. Отсюда, мол, следует, что из убитых младенцев, – и Бог это предвидит, – всё равно ничего хорошего не получилось бы. Так что они убиты еще невинными как бы для того, чтобы не совершить в будущем никакого зла. Нас это удовлетворяет? Пожалуй, нет. И большинство толкователей со Златоустом не согласны, но не могло предложить ничего кроме признания Вифлеемских младенцев мучениками за Христа – образцом всех последующих мучеников. Вот и мы из скромности не станем обсуждать здесь глубокий вопрос о невинных страданиях в этом злом мире, будь то страдания за Христа или не за Христа. Пусть этим вопросом занимаются мудрые богословы. А мы займемся нашей прямой задачей – чтением и разбором евангельского текста.

Источник

Евангелие от Матфея.. Богословско-экзегетический комментарий. Т. 1. М.: 2020. С. 63-65

Евангелие от Матфея, Глава 2, стих 17. Толкования стиха