Иисус, отправляя учеников на проповедь, настаивает: говорите: близко (Ἤγγικεν) Царство Небесное. Мы не знаем арамейского глагола, который Он произнес, но вправе предположить, что Его речь исходила из настоящего времени и была им. Царство скрывается в настоящем, но для того, чтобы ощутить его близость, надлежит очистить ему путь, убрать с него кучи разноцветного, пахучего мусора, стряхнуть «цветущую сложность» страстей, обрести первоначальную простоту восприятия. Иным словом, вернуться к себе, разбудить дитя, уснувшее в нас.

Наше благочестие, едва успев опустить глаза, следившие за исчезновением Иисуса в небе, тотчас отправило вослед и Царство Его, ошеломительно близкое в устах Иисуса и Иоанна Крестителя, столь расплывчато вязкое в наших рассуждениях о нем. Царство ушло куда‑то за пределы земной жизни. Отсюда недоумение: чтобы войти в него, нужно обратиться в дитя, но о том, что находится «по ту сторону» здешнего, где‑то очень высоко, дети не знают и не так уж любят так высоко заглядывать. «Трансцендентность» такого рода должна была быть чужда евангелисту Матфею, постоянно увязывающему служение Иисуса с тем, как написано у пророков, с ветхозаветным пониманием Царства Божия как владычества Бога‑Отца, когда Царем будет только Господь. В комментарии к этому отрывку говорится: «Кто не примет сейчас проповеди о грядущем царстве с детской доверчивостью, кто не уверует всем сердцем во Христа – тот не войдет в него, в будущее славное царство Божие, которое откроется в конце времени»¹. Уж очень нам любо делать из детей символ желанного и недостижимого смирения, утраченной невинности сердца и доверчивости ума. Но те дети, которых приносили Иисусу, были, наверное, столь малы, что еще не подозревали ни о своих добродетелях, ни о запредельном Царстве, ни тем более о том, что им предстоит стать иносказанием того, что когда‑то было обещано, а затем отложено на потом. Между тем и тогда, и сегодня они – свидетели Божии тому, что Бог творит и являет царственно даже и в этом падшем мире. Не презирайте ни одного из малых сих (Мф. 18:10).

Ибо Царство приблизилось (Мф. 4:17), пришло к своим, но свои его не приняли. Окружило нас, но осталось неприметным. Расположилось во времени, послало сообщить о себе, как об особом «лете» богоприсутствия, сохраняющемся где‑то в райских «клетках» бытия. Оно рассказало, что продолжает быть не от мира, оставаясь в мире даже тогда, когда почти все в нем залито кровью, грязью и затянуто в виртуальные дыры. Близость Царства – прикосновение неиссякавшей «новизны», данный нам залог изначального удивления и изумления, внезапность первозданной свободы, несвязанности прошлым, ненавязанности выбора. Это пространство небывалой открытости творению, когда Бога, хоть Он и прячется за вещами‑словами, легко найти. Близость Его такова, что мы не способны ее представить, потому что человеческое воображение может пробежать лишь средние дистанции, но ни бесконечно малые, ни бесконечно большие.

*1 Толковая Библия, или Комментарии на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета под редакцией А.П. Лопухина: В 7 т. Т. 6: Четвероевангелие. – М.: ДАР, 2009. С. 693.

+++Владимир Зелинский прот. Будьте, как дети. Теофания детства. Глава: Царство прячется в ребенке, раскрывается в праведниках. Почему «взрослый» не может стать святым++

Евангелие от Матфея, Глава 10, стих 7. Толкования стиха