После историй изгнания беса из одержимого в синагоге и изгнания беса горячки из тещи Симона в доме Симона евангелист Лука приводит небольшую заметку, которая носит обобщающий характер, заметку о многочисленных исцелениях больных и об изгнании многих бесов из одержимых ими. Заметка состоит всего из двух стихов и с виду очень проста. Но внимательный взгляд подмечает в ней, как и в любом евангельском тексте, много важного и интересного.

Лука следует здесь порядку изложения в Евангелии от Марка. Но он, по своему обыкновению, несколько подчищает стиль Марка. Так, у Марка сказано: фПри наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех болышх и бесноватых» (Мк. 1:32). Но «вечером® как раз и называлось время после захода солнца, и, таким образом, у Марка тавтология: «при наступлении лес вечера, когда заходило солнце... > Лука устраняет это удвоение и пишет литературно более грамотно: «При захождении, лее солнца все, имевшие больных различиими болезнями, приводили их к Нему». Но стилистические улучшения, разумеется, не имеют принципиального значения. Важнее другие наблюдения над текстом.

Иисус исцеляет, используя традиционный жест исцеляющего руковозложення: «Он, возлагая на -каждого из них руки, исцелял, их» (ср. Лк. 13:13; Мк. 5:23; 7:23; 16:18 с Быт. 48:14- 20; Мф. 19:13). Здесь речь еще не идет прямо о ритуале сакраментальной передачи Духа, как эго мы видим в Деян. 8:17-19; 9:12-17; 19:6; Кир. 6:2 (ср. позднее то же при преемстве апостольского служения: 1 Тим. 4:14; 5:22; 2 Тим. 1:6). Кумранские рукописи гоже содержат такое представление (I QapCn 20,22.29): Авраам исцелил египетского фараона через молитву и руковозложение. - По в Евангелии от Луки подчеркнуто, что Иисус: исцелял «каждого», то есть всех, кого к Нему приводили. В этом выражен типичный для евангелиста Луки универсализм: Иисус - Целитель, Спаситель и Освободитель «для всех». Кроме того, мы видим так называемую идею представительства: за больных отвечают их близкие, это другие должны приводить или приносить больных, чтобы те исцелились. При этом предполагается вера как приносящих, так и исцеленных.

Следует напомнить, что значит для Нового Завета понятие «исцеления». Это - знамение окончательного исцеления, то есть спасения. Стоит вспомнить родственность слов «целый» и «спасение» в греческом языке Нового Завета (целый -σώς, спасение - σωτηρία). То же самое мы наблюдаем во многих индоевропейских языках: в немецком: heil - здоровый, исцеленный, heilig - святой, heilen - целить, Heil - спасение, Heiland - Спаситель; в английском: to heal- целить, hea.ler - целитель, whole - целый, holy - святой; в латинском: sanus - здоровый, sanare - целить, sanctus - святой и т. д.

Далее: если Марк о больных и одержимых бесами говорит вместе, как о едином акте, то Лука эти два момента разделяет, сначала он говорит об исцелениях больных, а потом, более подробно, - об изгнании бесов. Так сжатое сообщение производит общее впечатление того, что на первых шагах цель публичной деятельности Иисуса состояла в основном из экзорцизмов, то есть изгнаний демонов. И это происходит после захода солнца, ночью. Демоны, покидая одержимых, выкрикивают христологическое исповедание: «Ты Христос.. Сын Божий!» Исходящее от бесов, это исповедание выглядит, конечно, карикатурно. Иисус приказывает им молчать об их знании, «что Он - Христос», то есть Мессия. Оба принципиальные христологические исповедания церкви («Верую... во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия») Лука вкладывает в исповедание бесов: Сын Божий и Христос/Мессия. Иисус как Сын Божий действует в силе Божьей, рожден силою Духа Божьего; как Мессия/Христос Он подчинен Богу в послушании веры и в своих освобождающих чудесах возвещает и приносит спасение Божье. Иисус, из Назарета - «Христос Божий». Так позже исповедует Иисуса Петр: «Он же спросил их: а вы за кого почитаете Меня. ? Отвечал Петр: за Христа Божия» (9:20). Так издевательски «исповедуют» Его враги, «говоря: других спасет; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий» (23:35). Исповедание завершает рассказ о ночи исцелений больных и изгнаний бесов.

Надо обратить внимание на то, почему Иисус не позволял бесам (и не только бесам, но и апостолам) говорить, что Он - Христос. Этот мотив Messiasgeheimnis («Мессианской тайны») был подробно описан и исследован немецким ученым Вреде (Wrede) в 1901 году. Этот феномен вызвал много дискуссий среди ученой братии исследователей Нового Завета.

В общем и целом, с определенной уверенностью можно предположить следующее: мы неоднократно слышим из уст Иисуса повеление молчать о том, что Он - Христос. Почему? А по простой причине: ведь популярные представления иудеев о Мессии никак не отвечали реальному Мессии. Мы уже имели возможность подробно творить об этом. В воображении иудеев, страстно ожидавшийся Мессия должен быть великим политическим деятелем, чудотворцем, победоносным царем, который наступит ногой па голову римского орла, прогонит римских язычников и оккупантов из Палестины. Он поведет за собою народ на восстание, искры которого всегда тлели внутри, но часто вырывались и наружу. Иисус знал, что если станет известным, что Он - Мессия (такой Мессия), может немедленно вспыхнуть восстание. Поэтому, прежде чем люди станут исповедовать Кто Мессией/Христом и Сыном Божьим, они должны узнать и попять, что истинное мессианство не в силе оружия и не в силе чудотворения, по совсем, совсем в другом. Люди должны понять и поверить в то, что Мессия - не победоносный царь, а страдающий раб, о котором говорил пророк Исаия, - страдающий за людей «отрок Божий». Потому Иисус и повелевает и бесам, и людям молчать, ибо никто еще не знал о великой божественной тайне мессианства. Ложное представление ни к чему доброму не приведет, но вызовет лишь мятеж, кровь, смерть и разрушение. Истинное же понимание мессианства Иисуса могло прийти только после Его смерти и воскресения. При Его земной жизни такого понимания не было и не могло быть. Оттого и повеление молчать о том, что люди понимают превратно.

Источник

Ианнуарий (Ивлиев) архим. Евангелие от Луки: Богословско-экзегетический комментарий. М.:2019. С. 99-101

Евангелие от Луки, Глава 4, стих 40. Толкования стиха