Но мы уже знаем из истории апостолов, как от подобных злоумышлений против проповедников Христа спасал последних народ (Деян. 4:21; Деян. 5:26). Уже примерно святая жизнь христиан невольно внушала к ним уважение и расположение сторонних (Деян. 2:47; Деян. 5:13), но еще более благодетельные чудотворения апостолов привлекали к ним народ. Поэтому, чтобы погубить Стефана, его врагам нужно было наперед вооружить против него народ.

Нетрудно было сделать это с легковерною толпой. Нужно было так или иначе возбудить религиозный фанатизм толпы, сделать лишь намек, что ее благодетель-чудотворец иначе проповедует, нежели как она веровала до сих пор: и толпа забывала все его благодеяния и вооружалась против него непримиримою злобой. Это очень хорошо знали враги Стефана. И вот они научили некоторых сказать: мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога (ст. И). Народ поверил, и Стефан был схвачен как злодей.

Члены же синедриона только того и желали; быстро они делают формальное собрание и открывают суд над Стефаном. Ложные свидетели высказали обвинение: этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие (то есть храм) и на закон. Ибо мы слышали, как он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей (ст. 13–14). Обвинение было тяжкое. Взоры всех присутствующих невольно обратились в ту сторону, где стоял подсудимый. Но, смотря на него, видели лицо его, как ангела. Благодать Божия, которою полна была душа Стефана, в эту минуту отразилась на лице его небесным светом; он смотрел, как небожитель.

Как ни ложно было обвинение Стефана лжесвидетелями, в основе его должна лежать истина. Конечно, не могло быть того, чтобы Стефан «говорил хульные слова на Моисея и на Бога, на святое место сие и на закон», то есть чтобы он неуважительно и даже оскорбительно высказывался о храме Иерусалимском и обо всех учреждениях и обрядах закона Моисеева. Напротив, апостольские христиане ревностны были в посещении храма во время богослужения (Деян. 2:46; Деян. 3:1; Деян. 5:12); очевидно: они не только не считали противоречием христианской религии соблюдение обрядов ветхозаветного богоданного закона, но даже с уважением относились к ним и участвовали в их соблюдении. Не могло поэтому быть, чтобы Стефан, благочестивейший член христианского общества, при состязаниях со своими противниками высказывался сколько-нибудь оскорбительно для святого храма и закона.

Но христианскому проповеднику невозможно было вести с иудеями состязания о предметах веры, не касаясь мысли о временном значении ветхозаветной религии. Это между прочим высказывал и Стефан пред своими противниками, как видно из следующих слов обвинения: мы слышали, – говорили лжесвидетели, – как он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей. Эта мысль о подготовительном лишь значении ветхозаветных религиозных учреждений, которые поэтому теперь не необходимы и не обязательны для тех, которые в Лице Иисуса Назорея признают явившегося обетованного Мессию, Стефан высказывал, конечно, с полным уважением к богоданному закону Моисееву. Но лжесвидетели, вырывая эту мысль из ряда других мыслей в речах Стефана, старались высказать ее в форме и с характером оскорбления, хулы против святого храма и закона.

Источник

Толковый Апостол. Деяния Святых Апостолов, изъяснённые профессором Московской Духовной Академии Дмитрием Боголеповым. Последовательное истолковательное чтение. М.: Правило веры, 2010. С. 119-122

Деяния апостолов, Глава 6, стих 15. Толкования стиха